Елена  Кшанти

1.

 

 

- Что он сказал?- спросил Борис, на минуту отрываясь от своих ударных инструментов.

- Он сказал, что нам надо оплатить номер, - перевела Алиса.

- А может он даст нам скидку, деньги то почти уже кончились? -

Алиса опять прижала трубку телефона к уху и стала переводить вопрос хозяину гостиницы.

- Он сказал, что уже дал нам скидку, когда мы просили его об этом при вселении и больше скидывать не собирается.

- Блин, что он так жмотится?  - возмутился Борис, пробежав мелкой дробью по маленьким барабанчикам  и в заключение, ударив в ворчливо-звякнувший диск, - Тогда попроси его, чтобы он подождал, когда нам вышлют деньги.

Алиса опять стала шептать трубке телефона сокровенные английские слова, потом подняла свои открытые в потенциале для всего мира глаза и виновато произнесла:

- Хозяин сказал, что наш номер очень комфортабельный и в хороший сезон стоит в три раза дороже, и если бы даже он пошел нам на встречу, то его семья не разрешила бы этого сделать.

Борис в сердцах кинул барабанные палочки на широкую кровать,  где еще дремал с умной книжкой в руках Бас-гитарист Володя, и вышел на балкон.

Алиса печально положила трубку телефона и уставилась на его силуэт.

- Что же нам делать? - спросила она.

- Что, что? Пойдем побираться вот что, - продолжал кипятиться Борис.

- Может, попробуем дать здесь концерт? - нерешительно предложила девушка.

- Ну, конечно, чтобы нас загребла местная полиция и в двадцать четыре часа попросила убраться из страны. По туристической визе работать не разрешается, легче тебя кому-нибудь продать.

Алиса надула губки и отвернулась.

Володя нехотя потянулся на кровати и, заложив закладкой книгу, обернулся к ребятам:

- У меня есть одно предложение, но я не знаю, как вы к нему отнесетесь.

- Да, ладно, валяй, - с безразличием ответил Борис, закурив сигарету.

- Тут есть недалеко большой дом одного Тибетского Ламы. В этом доме вместе с ним живут некоторые его ученики, есть даже из России. С одним из них я сегодня случайно на рынке познакомился. Так вот, в принципе, пока не придут деньги из Москвы, мы можем пожить там.

- Ты думаешь, нас там ждут с распростертыми объятиями? Мало ли здесь бездомных бродяг, не будет же Лама селить всех подряд к себе домой, - высказала свои сомнения Алиса.

- Да, ты права, кого попало, он там не селит, а селит только своих учеников, значит, мы должны сказать, что приехали к нему учиться. Этот парень из России, его зовут, кстати, Андрей, сказал, что Лама очень добрый и нам вряд ли откажет.

Борис на минуту задумался, явно прокручивая в голове этот, на первый взгляд зыбкий, вариант.

Алиса встала со стула, прошлась к окну, потом обратно, остановилась посреди комнаты и спросила:

- А ты точно уверен, что стоит ему так сказать? Они, я слышала, ясновидящие, могут сразу раскусить, что это не правда.

- Да, какие они ясновидящие, - махнул рукой Володя, опять открыв отложенную книгу, - это может, только в прошлом веке было, да и то не всегда, а сейчас они только философию преподают да священные тексты читают.

- Ну, в принципе, нам все равно деваться некуда, почему бы ни попробовать? - наконец-то отозвался с балкона Борис, небрежно сплёвывая вниз.

На этом и порешили.

 

Алиса была словно вылеплена из мягкого нежного теста. Чуть припухлые белые щечки с нежным румянцем, вздернутый носик над сладким овалом губ и большие добрые глаза, слегка с зауженными уголками, словно это был маленький намёк на далёкое Монголо-Татарское Иго, на скорую руку помеченное в далёких предках, и запоздало обозначенное на чисто русском лице.

В её волосы с претензией на обрусевшую Африку, были вплетены в разноцветные синтетические косички, составляющие все цвета радуги, а огромный берет, делал её голову похожей на шляпку гриба, а худенькое стройное тело на его тонкую ножку.        Напрасно, старался Борис вылепить из неё рок-леди, её сущность никак не поддавалась ни вычурной экстравагантности, ни профессиональной манерности с обязательным надменным выражением глаз. В их рок-группе она почему-то все равно оставалась, похожей на маленького беленького ягненка среди стаи рокеров-волков. И было удивительно, когда в чёрных подвальных клубах ночной Москвы, неожиданно на сцену выходил этот нежный ребёнок и нарочито грубым голосом начинал петь о чём-то явно имевшем смысл, но из-за грохота ударных и гитар, еле улавливаемый подвыпившими и обкуренными посетителями.

 

- Алиса, - своим грубоватым голосом кричал Борис.

И она, склонив голову, совсем по-восточному смиренно, спрашивала:

- Что?

- Ты куда дела мои носки? Я же тебе сказал, чтобы ты заранее их положила мне на тумбочку.

- Прости, я совсем забыла. Они под кроватью, - также смиренно отвечала она, и шла их вытаскивать.

Борис был её самый близкий друг, покровитель и почти брат, в одном лице. Личность он являл собой очень оригинальную, казалось, что его главной жизненной задачей было всё подвергать скепсису, тщательной и доскональной проверке, и открытому недоверию. Можно было подумать, что, начиная с самого своего рождения, он уже не верил в реальное существование места, где он родился, не доверял людям, которые его родили, и в довершении ко всему, не до конца верил даже самому факту своего рождения.

Так или иначе, где бы он ни появился, он неизменно начинал быстро обнаруживать все минусы и недоработки, что являлось для него главным доказательством зыбкости человеческого бытия и прямое несовершенство самой жизни.

Но и это было полбеды, основная опасность исходила от его огромнейшего влияния на Алису, которой он иногда давал разные смешные прозвища.

Так вот о влиянии. Влияние было самое разнообразное, казалось, что Борис от доброты душевной, хотел, как можно больше показать юной певице прелесть его подьездно-тусовочной юности. Начали они с испробования всяких доселе Алисе невиданных маленьких закрученных в бумажечки дымящих растений, которые вызывали головокружение, и прыгающие разноцветные шарики, которые появлялись почти из неоткуда и заполняли темное холодное пространство прямо перед её глазами. И Алиса начинала безудержно смеяться, есть варенье, которое почему-то становилось слаще или ходить по комнате, надавливая на стены и тем самым, пытаясь увеличить тесную жилплощадь.

Так же он, отбрасывая свои длинные пряди волос, предусмотрительно смазанные маслом от внезапного выпадения, показывал с важным видом Алисе всевозможные фокусы с картами и чёрными шляпами, и девушка, хлопая своими удивительно, не по-московски, чистыми глазами, готова уже была ввести его на пьедестал мага и волшебника. И когда он с серьезным видом объявил, что они едут вместе в таинственную Индию, Алиса была покорена навсегда и бесповоротно.

Благородных и культурно воспитанных родителей Алисы, которые были известными артистами и в элитных кругах Москвы имели весомый авторитет, эта странная дружба таких непохожих людей вводила в явную тревогу и заставляла пребывать в постоянном напряжении. И если бы ни талант Бориса, который выбивал на своих ударных неимоверные брейки, дополнявшиеся мощным груфом, и которого зачарованная публика уже сравнивала со знаменитым Дэнисом Чемберсом, то с их стороны были бы предприняты гораздо действенные меры, чтобы этой дружбы не стало.

Но, однако, дружба, несмотря на это, как будто всем смертям назло, всё больше крепла и процветала. И она была уникальная в своём роде, даже закадычные тусовочные друзья удивлялись и умилялись, этим необычным отношениям. И довершалась она еще и тем, что между ними старательно сохранялась свобода отношений. А это значило, что и Борис и Алиса не были ограничены в выборе поклонников, и не было границ в разнообразии их чувственно-любовного опыта. Поэтому их часто можно было видеть вместе с новыми подружками Бори и друзьями Алисы одновременно и, как правило, за одним столом. И не редко, когда их настигали душевные бури и волнения, они плакались друг дружке в жилетку, жалуясь и испрашивая совета в той или иной амурной ситуации.

 

2.

 

На следующий день, одевшись поприличнее и взяв на прокат у Андрея белые ходаки, они рано утром прибыли в дом старого Тибетского Ламы.

Дом был огромный и не совсем ухоженный. Люди всевозможных национальностей то и дело сновали взад и вперёд, выполняя с важным видом какие-то поручения, другие же просто слонялись, явно не зная на что убить драгоценное время.

Алиса, Борис и Володя  как никогда скромно сидели в приёмной и ждали обещанной встречи.

Через час Лама вышел. Он был на редкость для Тибетцев высокий, даже можно сказать красивый, и с нескончаемой светлой улыбкой, которая казалось никогда не уходила с его моложавого не по годам лица.

- Ну, что молодые люди, с чем пожаловали? - спросил он их, хитро прищурившись.

Борис, как лидер, только хотел начать и Лама перевёл вопрошающий взгляд в его сторону, но тот почему-то тут же смутился и не начал. Володя тоже захлопал своими выгоревшими ресницами. Тогда Алиса укоризненно посмотрела на них, откашлялась как перед выступлением и сказала:

- Вы знаете, мы приехали изучать Буддийскую философию, - а потом еще тихо добавила, - и хотели бы пожить в Вашем доме.

Монах из Бурятии стал неспеша переводить.

- Что ты мелешь! - зашипел на неё Борис, - Надо сказать, что узнали, что он хороший мастер и приехали именно к нему учиться.

- Да, но мы даже не знаем, чему он учит, - прошептала тихо она, а потом виновато посмотрела на Ламу и твёрдо сказала, - Мы к вам приехали.

- Да? - сделал наигранно удивлённое лицо Учитель.

Он с интересом разглядывал их прилично-рокерский вид в вперемешку с хипповскими феничками, и Алиса, сжавшись, изо всех сил пыталась спрятать свои выбивающиеся из под берета африканские косички.

- А что же вы знаете о буддийской философии? - спросил Лама.

Ребята опять застыли, но Володя, порывшись в своих кладовых памяти, пришёл на помощь:

- Буддийская философия говорит, что весь мир - это есть страдание, и что можно преодолеть эти страдания и достичь Абсолютного Счастья. И что есть даже специальные тайные Учения, чтобы это сделать. Вот за этими Учениями мы и приехали.

- Вы действительно уверены, что мир - есть одно сплошное страдание? - засмеялся Учитель.

Но, судя по лицам ребят, они не только не были в этом уверены, они казалось, наоборот, очень удивились такому возмутительному высказыванию своего друга. И подумав, что тот что-то напутал, сердито смотрели на Володю. И Володя тоже как-то усомнился в этом:

- Нет не сплошное, наверное, частичное, - вымолвил он, вспомнив, что там были еще по этому поводу какие-то поделённые на части разъяснения.

Лама опять засмеялся, а монах из Бурятии осуждающе покачал головой.

- Ну, ладно уж, - произнёс мягко Учитель, - Вам действительно сейчас трудно, поэтому можете пожить с недельку у меня, а заодно поизучать "Специальные тайные Учения, по преодолению страдания".

Он медленно встал из кресла и что-то сказав на Тибетском подошедшей женщине, вышел из комнаты.

Тибетянка обвела их недовольным взглядом, словно для неё было совершенно понятно, что всё это лишь разыгранное шоу, и велела следовать им за ней.

 

 

3.

 

Их поселили в небольшую комнату с окнами, выходящими на ущелье. Дали чистые простыни, чайник, стаканы и другую необходимую утварь.

Пока ребята располагались, Алиса собрала поднос и пошла на кухню.

На лестнице ей дорогу перекрыл Андрей, ловко скинув с неё берет, и увидев рассыпающиеся тоненькие косички, он дразня, спросил:

- Ты африканка, да?

- Нет, я русская, - сказала Алиса.

- А, - разочарованно протянул он, - а я думал африканка.

- Ну, если это тебя так расстраивает, то можешь думать, что африканка.

Андрей, наигрывая обошёл её по кругу, внимательно оглядев, и сказал:

- Нет, не африканка.

- Слушай, что ты ко мне привязался? - возмутилась Алиса.

- Нравишься, - задумчиво произнёс он, и направился дальше по коридору, но потом оглянулся и добавил, - А вы хоть знаете, в чей дом-то приехали?

- Да, в дом Тибетского Ламы.

- И всё? Это же сам Богдо Хан Монголии. Девятая его реинкарнация.

- А, - сказала Алиса, как будто что-то поняла, а потом спросила, - А что это означает?

- Ну, вы даёте, вы хоть прочитайте про него что-нибудь, чтобы хоть знать.

- Хорошо, - промолвила Алиса и пошла готовить чай на кухню.

 

Вечером, когда всё мало-мальски распределилось и улеглось, Борис сел со скрещенными ногами на кровать и с важным видом стал читать, взятые у Андрея распечатки:

- "Девятый Халха Джецун Дампа родился в Тибете в  Тромтсиканг . Позднее его перевели в Схол в место, что находилось рядом с Поталой"

- А что такое Потала? - спросила Алиса.

Борис поморщился, он не знал. Но Володя открыв один глаз сказал:

- Насколько я помню, это правительственный дворец Далай-Ламы.

- "Когда ему исполнилось семь лет, он стал монахом монастыря Дрепунг, поступив в Гоманский колледж…"

Прикиньте, в семь лет стал монахом, в семь лет и я бы, наверное, смог, тогда еще о тёлках не думаешь.

- Борис, читай, пожалуйста, дальше, - попросила Алиса.

- Ну, здесь написано, что он занимался с крутыми Учителями, и с такими, и с такими, мне даже выговорить трудно, и крутее, короче нету. Вообщем даже с Далай-Ламой.

.   - А всё таки? - спросила опять Алиса.

- Можно подумать, что ты кого-то из них знаешь. Слушай лучше дальше:" В двадцать один год он стал йогином и отправился на долгосрочный ретрит по Чоду.

- Чего? - подпрыгнул на своей кровати Володя, - по Чоду? Это же самая опасная практика во всём Тибете.

Ребята повернули к нему головы и замерли.

- А что такое Чод? - спросила Алиса.

- Это практика с духами! От неё с ума сходят и даже сами Тибетцы чодчиков стороной обходят.

Даже Борис побледнел, не говоря уже, об Алисе.

- Ребята, может не надо на ночь, а то туалет на улице, придётся меня ночью кому-то из вас выводить, - промолвила она.

- А зачем?  В этой практике, как раз людей подносят, вот и сделаем тобой первое подношение, - поддразнил её Володя.

Зря поддразнил. У неё было сильно развито воображение. Она побледнела и большие глаза, сделались ещё больше.

- Читаю дальше:"После того, когда произошло китайское вторжение он был вынужден в возрасте двадцати пяти лет отправиться в изгнание в Индию.

Позже, когда в 1991 году распался Советский Союз, и в Монголии наметилась некоторая свобода в отношении религии, многие монгольские монастыри отправляли своих лам в Индию с просьбой к Далай-Ламе в Дхармасалу, чтобы он дал информацию о Богдо Хане.

Далай-Лама дал официальную печать и право признания, а так же подтверждения перерождения Его Преосвященства Девятого Халха Джецуна Дампы – духовного лидера и держателя линий преемственности Буддизма в Монголии. В то же время он был официально возведен на трон. Все это сопровождалось великими празднествами и искренним ликованием.", - Борис на минуту отложил книгу и внимательно посмотрел на Алису, - слушай, если этот Лама Богдо Хан Монголии, значит у него был гарем. Ты же могла быть одной из его жен…Может тебя не надо пока духам подносить, вдруг ещё пригодишься.

- А что это идея, об этом надо подумать, - поддержал Володя.

- Может, хватит, читайте дальше. Или вообще, дай я сама почитаю, - с этими словами, она спрыгнула со своей кровати и, шлепая босыми ногами по полу перебралась к Борису.

- Ну, вот здесь говорится, что он много давал везде учений, и в Америки, и в Канаде , и в Индии, и даже в России.

- Э, так не годится, - сказал Борис, отбирая распечатку, - Слушайте. Так, это надо, это не надо, это можно пропустить, - бубнил про себя он , - а вот: "Халха Джецун Дампа является одним из наиболее почитаемых учителей Калачакра Тантры, Тара Тантры и Тантры Майтреи – грядущего Будды. Все эти Учения линии преемственности перешли к нему от Таранатхи – великого практика Тантры и известного исторического лица (род.1575 г.н.э)."

Короче он ещё и тантрист. Ну, держись Алиска, - и опять продолжал читать, - "Халха Джецун Дампа является держателем и воплощением всех линий передач. Перед тем как быть признанным как воплощение Таранатхи он был известен как Джамьян Чоджье, который основал монастырь Дрепунг около Лхасы. В традиции Ниньгма он был Ронгзонг Лоцава Чокьи Гялцен; в Кагью – Баромба Дхарма Вангчук; в Сакья он был известен как мастер Кунга Дролчок. "

Вам ничего эти имена не говорят, может в прошлых жизнях встречались, - язвительно спросил Борис, и потом опять продолжал, - "После этого воплощения он должен был переродиться как Таранатха, но так как к тому времени мать Таранатхи была еще очень молода – ей было 14 лет – вместо этого он родился сыном индийского короля. Так он жил до 14 лет. Как-то раз, стоя на крыше дворца, он увидел свою мать, которая была Дакини по имени Кандрома Юм Доржу Бука. Она появилась в небе и предложила ему отправиться с ней. После этого он переродился как Таранатха. Труды Таранатхи представляют особый интерес в связи с расцветом периода Тантры в индийском Буддизме."

Ух, - выдохнул Борис, - может быть, хватит, а то я слишком умным могу стать.

- Ладно, давайте я почитаю, всё-таки нам действительно надо знать, в чей дом мы попали, - сказал Володя, и взяв книгу, продолжил, - В свои зрелые годы Таранатха, известный как человек очень остроумный и веселый, часто шутил во время учений о том, где бы он мог переродиться в следующий раз. Говорят, что один из присутствующих монгольских учеников взмолился тогда: ”О, пожалуйста, Учитель переродитесь в Монголии в следующий раз!” Возможно, это послужило решающим условием следующего перерождения Таранатхи. Первый Джецун Дампа, Тенпей Гялцен Рангджунг Йеше Дорже родился сыном короля Монголии ". Ну, вот так он стал Богдо Ханом, и потом перерождался им много раз, тем самым, принося народу Монголии неизмеримую пользу.

Так же здесь пишется, что много перерождений подряд он был близким другом Далай-Ламы, а в одной из жизней даже братом, у них были общие наставники.

И ещё, что много лет Тибетское правительство скрывало Богдо Хана в Индии, так как: "Восьмой Джецун Дампа вел и поддерживал свой народ во времена трагического подъема коммунизма в России, которое позднее привело к почти полному «втягиванию» Монголии в события в СССР. Последовавшие за этим закрытие границ и разрушение монастырей привело к практически полному исчезновению Буддизма в Монголии на дальнейшие 60 лет.

Поэтому, когда был найден и признан Девятый Халха Джецун Дампа в возрасте четырёх лет, с помощью Ретинга Ринпоче и Регента в Лхасе, а так же других высоких лам и государственных оракулов, все это держалось в секрете от официальных властей в связи с влиянием правительства Сталина и происходившей дискриминацией религии в Монголии."

Короче, ребята, мы попали в Историю. - подытожил Володя, и отложил распечатки в сторону.

Борис даже не играл на своих барабанчиках, он задумчиво глядел в потолок, и скрестив руки на груди думал.  И казалось, что от его мыслей сейчас зависело будущее всего человечества. Алиса, накрывшись пестрым тибетским пледом, до сих пор топорщила глаза, и казалось, что думать ей не хотелось ни о чём. А Володя почёсывал иногда макушку, а иногда спину под лопаткой. И не понятно было, толи это у него зависело от направления мысли, то ли мыться не хотел в холодной воде.

- Ну, вот что, Алиса, - произнёс наконец-то Борис, - учиться всё-таки кому-то из нас придётся. Так как я уже пробовал учиться и не выучился, то моя кандидатура автоматически отпадает, Володя пробовал и даже выучился. Так что его переучивать тоже грех. Значит, остаешься только ты.

- Как это? - спросила девушка.

- А так, ты будешь учиться у Ламы за всех нас троих, а к концу недели мы тебя проверим, хорошо ли ты выучилась. И не вздумай нас позорить!

- Но это же нечестно! - возмутилась Алиса, живём все вместе, а отдуваться должна я одна!

- Ну, мы тебе помогать будем. Например, кормить иногда, если что-нибудь найдём, - подхватил Володя, ему явно понравилась эта идея.

- Здрасьте, а если не найдёте?

- Тогда будем Йогини из тебя делать, я слышал, что они воздухом могут питаться. Надо просто набрать полный рот и сглотнуть.

- Да, ну вас. Вам бы только дурачиться. Надо серьёзно решить, - отмахнулась Алиса.

- Неужели ты думаешь, что я приехал сюда за тридевять земель, чтобы сидеть здесь в доме и разучивать какие-то тексты, мы даже на водопады еще не сходили, а внизу Дхарамсалы   говорят, даже бассейн есть, - возмутился Борис.

- Вы что думаете, я не хочу на водопады? - возмутилась она.

- А девушкам здесь нельзя купаться, - улыбнулся он.

- Да, да, - подтвердил Володя, - да, и проблем с тобой много, вон как на тебя индусы засматриваются, только и переживаешь. А если тебя намочить и сушиться поставить, то вообще трагедия с кем-нибудь случиться может. А потом, прикинь, вдруг украдут, что мы твоим знаменитым родителям скажем? Они же нас до скончания века на сцену не выпустят.

Алиса сидела на кровати, и растеряно переводила свой взгляд то на одного, то на другого. И ресницы её становились длиннее и длиннее, пока не покатились первые капельки.

 

 

4.

 

Но дружба была для неё дело святое, и ради этого она могла пожертвовать даже прогулками по Дхарамсале. Она со всей тщательностью приступила к занятиям, хотя они и не отнимали у неё столь много времени и на пробежки время всё-таки находилось. Алиса, как ни странно сама стала увеличивать продолжительность уроков на заучивание текстов, так как начинала находить в них нечто для себя интересное. Сначала она даже не понимала что, но потом стала ловить себя на мысли, что тексты несли некую полезность для её души и открывали ей новый взгляд на мир. Мало того тексты оказались певучими. По старой традиции, передаваемой из уст в уста, Чод был положен на красивую мелодию, которые напели Учителю Дакини, небесные жительницы. И он слышал их в своих медитациях и даже мог общаться с ними.

Алиса тоже хотела общаться с ними, и даже больше, может даже стать одной из них. И тогда бы она летала по небу с другими Дакинями, и удивляла бы людей, заглядывая в окна многоэтажных зданий.

И сам Чод не оказался такой уж страшной практикой, как шутил Володя. Наоборот, эта была практика красивая, полная любви и сострадания ко всем живущим, и духи не были просто духами, каждый дух еще и олицетворял собой наши собственные омрачения и недостатки. И тело не было просто телом, наше тело было еще и символом привязанности к Сансаре, и олицетворяла собой всю Вселенную.

И когда Алиса поняла это, она перестала бояться, даже наоборот некая тайна, что окутывала доселе тёмные мрачные места, была скинута.

Она с восхищением смотрела на Учителя и начинала подозревать, что нечаянно для самой себя встретила совершенно необыкновенного и мудрого человека. Но ребятам о своих догадках почему-то говорить боялась.

Каждый вечер в зал для практике, который был сделан наподобие храма,  сходились ученики Римпоче из разных стран, и те, кто жили в доме и те, кто жили где-то неподалёку.

Как всегда приходил Андрей, весёлый не в меру до, и серьёзный не в меру на самом ритуале, он садился на место, что находилось прямо за спиной Учителя, невидимый его взгляду, и передразнивал того, кто попадал в его поле зрения.

Также приходила Виктория, одна из давних учениц, скромно проходило на самое почётное место перед Учителем, и вопрошающе на него взирала. Она была настолько давней ученицей, что даже уже стала частично забывать мелодию практик, но всё равно чувствовала за собой какое-то странное неоспоримое право на его исключительное внимание к своей особе.

Потом заходила хулиганистая монгольская монахиня, качая бедрами, подталкивая зевающих, она садилась на место радом с Учителем, на которое действительно имела право, потому что она была ведущая всей практики. То есть она запевала, а остальные подхватывали. С глубоким внутренним миром, слабо проявленном в её поведении, она обещала стать самой известной чодчицей Монголии. Или уже даже стала, но пока не знала об этом или просто никому не говорила.

Далее заходили другие монгольские монахи, которые специально приезжали поучиться у своего исторического Богдо Хана. Важно и с небывалым достоинством они заходили в храм и рассаживались на остальные видные места и не спускали глаз с домары Учителя. Они старались изучать всё тщательно, ведь потом в Монголии, ни будут, чуть ли не единственными наследниками такого Великого Учителя.

Иногда даже приезжали канадцы, весёлый и вечно улыбающийся Эндрю, со скорбной и вечно невесёлой Эльзой.

Заходил мулат Артур, который оказался русским. Высокая девушка с длинными волнистыми волосами, которые практически закрывали всё её частично обнажённое тело.

Даже из любопытства иногда заходили Борис и Володя, а потом опять исчезали, где-то блуждая вечерами.

И многие многие другие.

На Алису все смотрели довольно скептически. Весть о том, что они попросились в дом Ринпоче, только лишь для того, чтобы пережить трудный период, уже давно разнеслась по дому, поэтому на Алису смотрели, как на временную декорацию, но уж никак не на ученицу такого знаменитого Ламы. Некоторые даже откровенно осуждали ребят за это. "Разве можно обманывать Учителя!" - возмущались они в своих кулуарах, "Это же огромная плохая карма, какое невежество, лучше бы она сюда не приходила, только позорится. Ну, конечно, они же рокеры, что с них возьмёшь." - продолжали сокрушаться они.

Алиса на большее и не претендовала, скромно раскрывая рот вместе со всеми, она потихоничку заучивала красивые мелодии и пробовала играть на домару.

И всё бы так и было. Но однажды Учитель строго посмотрел на неё и сказал через переводчика, чтобы через три дня попробовала она стать запевалой.

У Алисы сердце рухнуло, а зале возникла зловещая тишина.

" Интересно, как она теперь выкрутится?" - подумали многие.

" Ну что ж?" - подумала Алиса.

 

 

5.

 

- Всё, я понял, что такое буддизм, - сказал Борис, кидая книгу на тумбочку.

- И что же? - спросил Володя.

- А то, ты правильно тогда Ламе сказал про страдания. Это он нас подколол, а мы струхнули. Короче в буддийских книгах говорится, что : "Жизнь - это болезнь, передаваемая половым путём со стопроцентным летальным исходом."

- И что прямо так в буддийских книгах говорится? - переспросил удивлённо Володя.

- Да не так конечно, это я перевёл на человеческий язык. Ну, вообщем, что-то в этом роде, но мне это не нравится. Мне жить еще хочется.

Короче завтра приходят деньги из Москвы, и мы отсюда сматываем.

- Как? Мне Учитель сказал через три дня попробовать повести практику, то есть стать запевалой, - произнесла Алиса, оторвавшись от книги.

- Да ты что с ума сошла? Нам уже нет необходимости жить здесь, значит, ты уже можешь не учиться! - возмутился Борис.

- Ну, ведь Учитель сказал… - опять пролепетала она.

- Я твой Учитель, я перед твоими родителями отвечаю, - заявил он, нагнувшись прямо к её лицу.

- Я никуда не поеду, - твёрдо сказала Алиса, и ребята от неожиданности переглянулись.

- Чего? Что ещё за капризы. Поглядите- ка на неё, ты ещё не Беллита Вудс концерты здесь устраивать.

- Я никуда не поеду, - повторила еще твёрже она, - мне надо спеть ведущую партию, а потом делайте со мной, что хотите.

- Что ты там собираешься спеть? Ты же в Москве за месяц не могла текст на русском выучить, а тут тибетский текст на монгольскую мелодию.

- Текст, можно по листочку читать, а мелодии я уже почти выучила.

- "Почти". Позорься тут с тобой, ни репетиции, ни просмотра. Ты же солистка нашего ансамбля  если опозоришься, то и всех нас опозоришь.

- Борис, здесь это не важно. Важно то, как ты понимаешь смысл.

- Ну всё, пропала девка, - Борис вышел из комнаты, раздраженно хлопнув дверью.

- Я тоже думаю, что ты что-то не то затеяла. А ведь у нас мало времени осталось, скоро билет на Москву, а мы ещё в Манали не заехали, - добавил Володя и отвернулся с книжкой к стенке.

 

6.

 

Практика, где ведущей должна была стать Алиса, была назначена на воскресенье, и поэтому пришло много народу, пришли  даже те, кто давно уже не появлялся. И в случае провала, весть о их несостоятельности, как артистов могла разнестись не только за пределы Дхарамсалы, но и просочиться в Москву. Борис и Володя явно нервничали, чтобы быть свидетелями всего происходящего заранее заняли места поближе, но пришедшие из монастырей монахи потеснили их к краю.

Учителя встречали как всегда стоя. Когда он прошёл и сел на своё место, все слаженно стали делать простирания, и совершенно было не понятно, как это было возможно в таком маленьком заполненном людьми пространстве.

Через минуту всё затихло и наступила тишина. Учитель обвел всех добродушным взглядом и сказал:

- К нам недавно приехали новые ученики из России, они узучали практику Чод, и сегодня практику вести будет Алиса,- и он кивнул в её сторону.

Но прошла целая минута, а Алиса молчала. Она стеклянными глазами смотрела прямо перед собой и не могла даже поднять домару. Борис и Володя  усиленно вытягивали головы и силились ей что-то шепнуть, но из-за дальности расстояния не могли.

Тогда Учитель опять улыбнулся и сказал:

- Всегда прежде чем начать надо хорошо сосредоточиться. А ещё лучше, если мы с Алисой начнём вместе, - и с этими словами он поднял домару. И весь зал по-привычке поднял свои домару тоже. Алиса последовала за всеми, и первый ступор казалось, прошёл. Она попала в такт с Римпоче, и пока шло вступление, всё было хорошо. Но когда подошли к началу она опять оторопела, но тут же спохватилась и вспомнив первую строчку запела.

Запела она тихо и вроде неплохо, но совсем не ту мелодию, и допев до середины фразы остановилась, посмотрела на притихших людей и покраснела до корней волос. Потом отыскала глаза своих друзей. Увидела язвительно-торжествующий взгляд Бориса и разочарованный Володин, и вдруг неожиданно обернулась к Римпоче и, набрав в грудь воздуха, развернув плечи мощным, совсем казалось несоответствующим голосом для её тонкой девичьей хрупкости, запела.

И волна сильной вибрации гулко пошла по залу, открыто и свободно пробираясь по притихшим рядам сидящих,  и пробуждая их нервные импульсы.

И Алиса почувствовала это, и какая-то спокойная уверенность пришла в её разум, и какая-то небывалая осознанность того, что она делала,  стала ясно вычерчивать смысл. Голос наполнил весь зал, и зал вдруг ожил, и вторил ей не менее мощным гулом нескольких голосов, и практика началась.

Алиса вступала снова и снова, и снова и снова вторил ей зал, сплоченный  единым таинством происходящего,  единым пониманием сокровенного знания, несущего свою значимость из глубины веков, и только сейчас казалось, вырвавшуюся наружу.

Девичий голос звенел и уплывал далеко в небо. И даже изумлённые Боги смотрели с орбит и с наслаждением внимали этим удивительным звукам. И уже Дакини парили над храмом и заглядывали в окна. И сама Мачиг Лабдрон улыбалась в небе.

И Борис затих, глядел во все глаза и не узнавал в этой сияющей и преображённой Дакини свою Алиску.

- Если бы ты так пела на сцене, - шептали его губы, - то весь мир бы был у наших ног!

И Володя тоже зачарованный и неподвижный глядел ей в рот, и не понимал, откуда исходят эти чудные звуки. И в глазах учеников Римпоче стало просматриваться нечто уважительное. И даже монахи пригнули головы.

А Алиса всё пела и пела, словно что-то летело из её сердца, неожиданно распахнутого и увеличенного в своём нарастающем объеме. И не было этому конца и краю.

Когда практика закончилась, Лама смахнул невидимую влагу со своих уже не молодых глаз и произнёс:

- Я ждал тебя, и ты пришла в мой дом. Давно я не слышал, чтобы кто-нибудь так красиво и сильно вёл эту практику.

И Алиса встала со своего места, подошла к нему и преклонила голову к его ногам.

И он медленно поднялся, положил ладонь на её голову и сияющий, словно солнышко пошёл по проходу к выходу, и не было его счастливей.

 

 

.